Пьер Боннар

Вдали от суетного света

Рано познав в Париже вкус удачи, Боннар покинул столицу и поселился в деревенской глуши. Отныне источниками вдохновения для художника стали его спутница жизни Марта интерьеры их загородного дома и окрестные пейзажи.

Пьер Боннар родился 3 октября 1867 года в Фонтене-о-Роз, буржуазном пригороде Парижа. Отец художника, Эжен Боннар, был главой департамента в Военном министерстве, а мать, Элизабет Мертцдорф, происходила из знатного, но разорившегося рода.

Семья Боннаров ничем не отличалась от прочих буржуазных семей. Мать и бабушка безмерно любили и баловали детей, а отец был строг, но справедлив. Образованию отпрысков Боннары уделяли огромное внимание. Пьер учился в престижных парижских лицеях, где ему на всю жизнь привили любовь к философии и классической литературе. Каникулы он проводил в поместье Ле Кло у подножия Французских Альп. Ранние работы Боннара донесли до нас беззаботную атмосферу, царившую в родительском доме, - они полны нарядных женщин, хорошеньких детей, веселых пикников на лоне природы.

Эжен Боннар хотел, чтобы его сын стал юристом, но сам Пьер вовсе не стремился к тому, чтобы заниматься каким-либо серьезным делом. "Меня больше всего привлекала не живопись сама по себе, - признавался впоследствии Боннар, - а предоставляемая ею возможность вести свободный образ жизни и делать все, что захочется". В 1887 году, продолжая учебу на юридическом факультете в Париже, Боннар поступил в вечерние классы школы живописи.

На художественной сцене Парижа в это время происходила смена декораций. Лучшие дни импрессионизма остались позади. В моду входил символизм, отцом-основателем которого был Поль Гоген (1848-1903). В октябре 1888 года приятель Боннара Поль Серюзье (1864-1927) посетил Гогена в Бретани, где мастер трудился над своим шедевром "Видение после проповеди". Там под руководством Гогена Серюзье написал маленькую картину на крышке ящика из-под сигар.

Свою работу Серюзье назвал "Талисман", и она стала предметом культового поклонения для группы молодых художников, которые назвали себя "Наби" (в переводе с древнееврейского - "пророки"). В группу "пророков" входили - сам Серюзье, Боннар, Дени, Вюйяр. Члены "Наби" считали себя мистическим братством, наряжались в восточные костюмы, отправляясь на свои ежемесячные обеды, а мастерскую Поля Рансона, где группа собиралась каждую неделю, именовали, не мудрствуя лукаво, "Храмом".

Идеи группы "Наби" вполне соответствовали зарождавшейся эстетике модернизма. Дени, например, заявлял: "Любая картина, будь то изображение боевого коня или обнаженной женщины, есть не что иное, как плоская поверхность, покрытая подобранными в определенном порядке красками". Таким образом, "пророки" декларировали свое право на декоративное искусство, не стремящееся к отображению реальности.

Боннар получил среди "пророков" прозвище "Японец", данное ему за пристрастие к японской гравюре. Более всего Боннара восхищало умение японских художников изобразить обыденный сюжет с помощью декоративных плоскостей.

Для членов группы "Наби" японская графика служила доказательством того, что ими избран верный путь, стирающий грани между живописью и прикладным искусством. Действительно, работы, выполненные в 1890-е годы членами группы, чаще лежали именно в "пограничной" области, - расписные ширмы, плакаты, книжные иллюстрации. Во всяком случае, Боннар впервые сумел заявить о себе именно как график. В 1889 году он выиграл конкурс на создание рекламного плаката для "Франс Шампань". Правда, сам плакат появился на парижских улицах только в 1891 году. Этот успех заставил Эжена Боннара по-новому взглянуть на увлечение своего сына. Пьер наконец-то обрел долгожданную "свободную жизнь" и с легким сердцем забыл о юриспруденции.

На протяжении следующего десятилетия Боннар активно занимался графикой и прикладным искусством, не забывая, впрочем, и о станковой живописи. Постепенно он становился одним из ведущих художников-авангардистов.

В 1893 году Боннар встретился с Мартой де Мелиньи, девушкой из рабочей среды. Ее настоящее имя - Мари Бурсен - Боннар узнал лишь через 32 года, когда решил вступить со своей подругой в законный брак.

Происхождение Марты, ее хрупкое здоровье и недостаток образования заставляли девушку чувствовать себя неуютно среди "людей искусства", составлявших окружение Боннара. Со временем этот внутренний конфликт привел Марту к тяжелому психическому заболеванию, омрачившему последние годы ее жизни.

Но начиналось все вполне радужно. В Марте Боннар обрел не только любовь, но и натурщицу, с которой он мог свободно, безо всякого стеснения писать обнаженную натуру. Именно тело Марты стало моделью для целой серии ню, созданной Боннаром на рубеже веков.

После 1900 года Боннар все больше времени проводит вместе с Мартой за пределами столицы, в небольших городках, разбросанных по долине реки Сены. Бывший член группы "Наби" сделал явный шаг назад, к импрессионизму, с головой окунувшись в пейзажи северной Франции. Помимо пейзажей, Боннар занимался портретной живописью и продолжал активно работать в книжной графике, создав серию игривых иллюстрации для великолепного издания "Дафниса и Хлои" (1902), предпринятого Амбруазом Волларом.

В эти годы Боннар много путешествовал, без устали изучая долину Сены, - пешком, на автомобиле, велосипеде, яхте. Кроме того, он совершил несколько поездок по Европе и Северной Африке.

К 1920-м годам Боннар был признан одним из ведущих французских художников своей эпохи. Все чаще проводились выставки его работ, появлялись монографии, посвященные его творчеству. Картины Боннара стали продаваться за пределами Франции, а в 1926 году художника пригласили посетить Соединенные Штаты Америки.

Но, несмотря на признание и возраст, Боннар по-прежнему оставался все таким же деятельным и любознательным, как в юности. Не однажды у него случались любовные романы, приводившие к обострению отношений художника с его постоянной подругой, Мартой. Ее паранойя прогрессировала, и остановить заболевание не смогло даже то, что в 1925 году Марта Бурсен наконец-то превратилась в мадам Боннар. Спустя год после бракосочетания Боннар купил скромный дом на юге Франции. Здесь и прошли последние годы жизни супругов, оказавшиеся очень тяжелыми для каждого из них. Марта смертельно ревновала мужа ко всем без исключения. Даже с друзьями Боннару приходилось встречаться втайне от жены.

В годы Второй мировой войны художника постигла череда утрат. В 1940 году умер его неизменный друг Эдуар Вюйяр, в 1943-м - Морис Дени, а 26 января 1942 года скончалась Марта. Единственной отдушиной в эти трудные годы для Боннара оставалась его связь с Матиссом, жившим в то время в Ницце. Стареющие художники обменивались письмами, обсуждали цены на продовольствие и свои болезни. Примерно в это же время Боннар написал беспощадный автопортрет, изобразив себя больным иссохшим стариком, освещенным резким светом электрической лампы. На лампу, которая ярко вспыхивает, перед тем как навеки погаснуть, похожи и последние месяцы жизни Боннара, ознаменовавшиеся прощальной вспышкой вдохновения, - он вновь начал писать, причем с ошеломляющей, молодой энергией. "Только сейчас я стал прозревать и готов начать все сначала", - говорил Боннар перед смертью, которая настигла его в январе 1947 года.

К списку работ

Продолжение