Бартоломе Эстебан Мурильо

Легенда Севильи

Бартоломе Эстебан Мурильо всю жизнь прожил в родной Севилье. "Изменил" он ей лишь один раз - поехав в Кадис работать над росписями монастыря. Эта измена стала роковой для художника: он упал с лесов и разбился.

    1 января 1618 года в севильской церкви Санта-Магдалена был окрещен мальчик, сын цирюльника Гаспара Эстебана и его жены Марии Перес. Судьба определила этому мальчику стать последним представителем Золотого века испанской живописи. Пока же он, не ведая о своем предназначении, оглашал церковь истошным криком.

    Впрочем, возможно, маленький Бартоломе Эстебан вынес процедуру крещения терпеливо. Об этом мы не знаем ровным счетом ничего. Как не знаем ничего и о других, гораздо более существенных, вещах. Например, когда именно появился на свет отпрыск цирюльника? И откуда взялось его - ныне всемирно известное - имя: Мурильо? Вероятно, условной датой рождения художника можно считать последние дни 1617 года, ибо в XVII веке крещение детей не откладывали надолго. А что касается имени, то существуют сведения о неком документе (не дошедшем до наших дней), где мать живописца именуется не Марией Перес, а Марией Мурильо. Таким образом, наш герой взял имя матери, последовав, тем самым, примеру Диего Веласкеса и Алонсо де Фонсека. Во всяком случае, за неимением других объяснений нам придется удовольствоваться этим.

    В 1627 году цирюльник Гаспар Эстебан умер. Через год за ним последовала и Мария Перес Мурильо, и десятилетний Бартоломе Эстебан остался круглым сиротой. Его взяла на воспитание тетка, сестра матери, в свое время удачно вышедшая замуж за хирурга (читай - обеспеченного человека) Хуана Агостина Лагареса. Прокормление лишнего рта не могло поколебать благосостояния этой добродетельной семьи, и будущий художник, судя по всему, чувствовал себя в ней вольготно. Сохранились полулегендарные свидетельства (легендой окружены многие факты жизни Мурильо) о том, что заботливые родственники, рано заметив способности мальчика к рисованию, отдали его в ученики к Хуану дель Кастильо (1584-1640) - в то время весьма известному живописцу. Документальных подтверждений этому событию пока, впрочем, обнаружить не удалось. Хуан дель Кастильо когда-то учился у знаменитого Хуана де Роэласа (1560- 1625), которого впоследствии очень почитал Мурильо. Но сделать из этой совокупности фактов вывод, что наш герой был учеником Кастильо, можно лишь с большой натяжкой. В конце концов, проникнуться любовью к Роэласу Мурильо мог и без помощи Кастильо (ведь полюбил же он и Караваджо, усвоив его манеру трактовать сюжеты, взятые из Священного Писания, как события современной народной жизни).

    В то время, когда наш художник рос, мужал и учился, Севилья - некогда богатая и процветающая - постепенно хирела и замирала. Торговлей с Новым Светом теперь распоряжался Кадис, и именно туда из Севильи ехали многие из тех, кто надеялся получить свой кусок пирога на празднике жизни. В 1639 году в Кадис отправился и Хуан дель Кастильо. Легенда гласит, что с его отъездом для Мурильо началась самостоятельная жизнь. Он писал картины и продавал их на ферии - знаменитой на всю Испанию севильской ярмарке. В 1640 году легенда переносит молодого художника в Мадрид, где сводит его не с кем-нибудь, а с самим Веласкесом, благодаря которому Мурильо смог проникнуть в королевские хранилища живописи и копировать там полотна таких мастеров, как Тициан, Рубенс и Ван Дейк. Однако в действительности все обстояло, по-видимому, гораздо прозаичнее. Вероятно, что-то около 1642 года живописец получил заказ на цикл картин для францисканского монастыря в Севилье. Судя по тому, что этот монастырь был тогда самым большим в городе, Мурильо в свои двадцать четыре года уже успел зарекомендовать себя с лучшей стороны.

    Монастырский заказ сделал художника выгодным (по крайней мере - "перспективным") женихом. В 1645 году он женился на Беатрис Сотомайор-и-Кабрера, племяннице ювелира Томаса де Вильалобоса, жившего буквально на той же улице, что и приемные родители нашего героя. Неизвестно, совершился ли брак по расчету родственников или по взаимной склонности молодых людей, но нам милее второе предположение. Оно тем более правдоподобно, что картины, написанные Мурильо после свадьбы, разительно отличаются своей искрометной веселостью (и даже, когда хоть немного позволял сюжет, игривостью) от ранних его работ. Что касается быта молодой семьи, то он в эту пору еще весьма скромен. "Обителью трудов и сладких нег" служит им маленький съемный домик в бедном квартале Севильи.

    В начале 1649 года (через несколько месяцев после того как в семье Мурильо был окрещен третий ребенок) до Севильи докатилась эпидемия бубонной чумы, свирепствовавшая в Испании с 1648 года. К маю дань, собираемая "черной смертью" с жителей Севильи, возросла до чудовищных размеров, - ежедневно умирали более двух тысяч человек, К августу округа обезлюдела. Семью художника, однако, чума пощадила. Правда, в 1650 году умерла его старшая дочь - Мария. Но ее смерть, скорее всего, не была связана с чумой.

    1650-е годы - время наивысшего расцвета таланта Мурильо и пора его преуспеяний. В 1656 году он пишет "Видение святого Антония Падуанского" для кафедрального собора Севильи и получает за эту работу почти немыслимую сумму - десять тысяч реалов. Вероятно, часть именно этих денег живописец вкладывает в торговое предприятие в Новом Свете. Дома у него появляются чернокожие рабы. Да и сам его дом теперь не таков, как тот, где он начинал свою самостоятельную семейную жизнь. Постепенно Мурильо арендует все более и более комфортабельные дома, пока, наконец, не останавливает свой выбор на роскошном особняке, при коем был "сад с бегущей водой". В 1658 году художник едет в Мадрид - и это уже не легенда, а быль, поскольку сохранилась доверенность от 30 апреля 1658 года, где он наделяет своих родственников правом "требовать, получать и конфисковывать деньги у его должников в Севилье". Доверенность была составлена в Мадриде, но в ней ничего не говорится о том, как давно художник прибыл в столицу и когда собирается вернуться к родным пенатам.

    Как бы там ни было, первого января 1660 года мы вновь обнаруживаем живописца в Севилье - на первом заседании только что учрежденной Академии художеств. Под нее город отдал прекрасное здание биржи, в которой теперь, когда торговлей с Новым Светом стал заправлять Кадис, Севилья не нуждалась. 11 января состоялось второе заседание Академии. На нем Мурильо был избран одним из директоров вновь открытого заведения (вторым стал Эррера Младший). Венцом "карьеры" нашего героя стало предложение ему места придворного живописца, освободившегося после смерти Веласкеса. Мурильо отклонил приглашение короля занять место возле престола. Он предпочел родную Севилью, где наконец-то, после стольких трудов, зажил той жизнью, о которой всегда мечтал.

    Увы, здание благополучия, возведенное художником, вскоре разрушилось. 1 января 1664 года он похоронил свою жену, умершую после трудных родов. В течение двух лет после ее смерти Мурильо почти не писал. Он оставил должность директора Академии художеств, вступил в Братство милосердия и вместе со своими осиротевшими детьми поселился в скромном доме госпиталя Ла Каридад, оставив прежнее роскошное жилище. Доходы живописца были по-прежнему огромны. Но тратит он их теперь совсем по-иному, чем прежде: жертвует монастырям, раздает бедным. Видимо, его постоянно терзают мысли о бренности земного существования, о бесполезности земного богатства. О том, что пришла пора "собирать сокровища на небесах".

    Конец жизни Мурильо таков, что севильские творцы легенды о великом живописце ничего не смогли к нему прибавить (вот уж, право, жизнь порой бывает удивительнее всякого вымысла). В 1682 году мастер получил заказ на выполнение росписей монастыря капуцинов в Кадисе и - впервые в жизни - отправился работать за пределы родного города. Во время работы он упал с лесов и уже не смог оправиться от полученных ран. Умирать Мурильо привезли домой, в Севилью, где он и скончался 3 апреля 1682 года.